Насколько мы видим Божественную волю во всем окружающем мире, настолько свыше мы получаем помощь и поддержку. К человеку, который отворачивается от Бога, помощь не приходит. А точнее, помощь приходит, но уже в виде неудач, несчастий и болезней.
Тот, кто идет к Богу, перестает бояться, завидовать, жадничать, осуждать и унывать. Ревность и зависть возникают у того, кто хочет больше получить, меньше отдать и, вместо того чтобы заработать блага самому, мечтает отнять их у кого-то другого.
Человек, устремившийся к любви, знает, что всего добьется. Он не сомневается в своих мечтах и надеждах. Вместо того чтобы заниматься поиском виноватых, он ищет новые пути к достижению своей цели. Вместо того чтобы обвинять кого-то в своих неудачах, он осознаёт, что причина проблем – в нем самом, в его собственных лени, злости, унынии, в его неумении любить.
Страх гасит энергию и делает человека ленивым. Христос говорил о том, что нельзя зарывать талант в землю. Нужно отдавать энергию, нужно устремляться к своей цели, верить в свои силы....

Мы Божественны по своей природе, и когда внешне забываем о Боге, погружаясь в человеческие заботы, служа инстинктам, тогда в нашу душу приходит спасение в виде Божественной любви. Тогда наше тело начинает страдать, мучиться и умирать, если наша рабская зависимость от инстинктов слишком велика.
Для того чтобы принять Божественную энергию, нужно уподобиться Богу, ощутить свое единство с Ним. Для этого единение с Творцом должно стать целью и смыслом жизни. Каким бы нравственным ни был человек, как бы горячо он ни молился и ни жертвовал, если главная его цель – обеспечение инстинктов, тогда прикосновение к Царствию Божьему внешне будет выглядеть для него как трагедия, хотя внутри это станет спасением.
Сейчас наступает то время, когда Царствие Божие приближается ко всей цивилизации. К тем, кто поклоняются вожделению, тяготеют к извращениям и культ удовольствия сделали смыслом своей жизни....

Жизнь разлита во всей вселенной. На метеоритах, упавших на Землю, обнаруживается жизнь, сохранившаяся, несмотря на суровые условия космоса. Жизнь, как выяснилось, может существовать и в условиях сверхвысоких температур. Сейчас наступает то время, когда привычные представления, научные стереотипы оказываются несостоятельными. Есть формы жизни, которые существуют считанные часы. Есть формы жизни, которые можно назвать вечными. Бактерии, например, после деления не погибают. И никогда не болеют.
Вспоминаю короткую заметку о любопытном научном эксперименте. Комара посадили в стеклянную пробирку и передали космонавтам, а те разместили ее снаружи орбитальной станции. Целый год комар летал в условиях невесомости, космического холода и адской жары. И остался жив.
Если бы не упрямые факты, ученые никогда не признали бы возможность существования живых организмов в термальных источниках, температура которых – несколько сотен градусов. Кстати, входя в атмосферу, метеорит раскаляется до нескольких тысяч градусов. Недавно я видел телесюжет о креветках, которые живут в кислотных озерах. Если исходить из привычного определения, что жизнь – это способ существования белковых тел, то воспринять подобные факты невозможно: разрушается картина мира....

Лучи солнца освещают листки бумаги, стопкой лежащие передо мной на столе. На одних – печатный текст, на других – рукописный. В каждом из них умещается целая жизнь.
Раньше основным содержанием этих писем и записок были мука, отчаяние, непереносимые страдания. Разрушенные, исковерканные жизни, смерть детей и близких, неизлечимые заболевания. Это были предсмертные письма. Основным их мотивом была надежда на чудо, на избавление от непрерывных несчастий. Непонимание происходящего, ощущение несправедливости судьбы, растерянность от предательств и унижений со стороны близких, – не письма, а сплошная боль.
Прошли годы, и смысл писем изменился. Почти все они дышат счастьем, – наконец-то найденным....

Читатели часто присылают мне записки с одним и тем же вопросом: что такое любовь к Богу, как ее ощутить? Я всегда отвечал просто.
Если вы кого-то спасли, о ком-то позаботились, пожертвовали чем-то ради помощи другому, тогда чувство, которое у вас при этом появляется, похоже на любовь.
Когда вы сохраняете чувство тепла к собственно­му ребенку, невзирая на его шалости, хлопоты и неприятности, связанные с ним, когда вы принимае­те его всегда, чистый он или грязный, хороший или плохой, — это чувство похоже на любовь.
Когда вы чувствуете сострадание к боли другого, когда вы можете быть и очень мягким и очень жест­ким, но при этом испытываете душевное тепло к другому, — это чувство похоже на любовь.
Когда вас предает близкий человек, когда от вас отворачивается любимая женщина, когда неожидан­но умирает тот, кого вы любите, а вы видите в этом Божественную волю, которая направлена на разви­тие любви в душе, когда при любом обрушении мира вокруг вас вы сохраняете тепло и свет в душе, — это чувство, похожее на любовь....

Десятки записок лежат передо мной на столе. Каждая записка — это целая жизнь. Страдания, бо­лезни, несчастья, смерти. А причина всего одна — неумение любить. Неправильная расстановка прио­ритетов, непонимание того, что корнем болезней и несчастий является грех.
Сначала у человека исчезает потребность в Боге и в любви к Нему. Человек этого даже не замечает. Потом он совершает незаметные для самого себя сделки с совестью, хотя нормы морали при этом вроде бы не нарушаются. Вот только любовь в ду­ше оказывается ущемлена. Одна сделка, другая, третья — и постепенно совесть притупляется и зати­хает. Любовь незаметно ушла, но наслаждение-то остается. И человек старается убедить себя в том, что он только выиграл....