Я отстояла получасовую очередь на ментоконтроль и уселась в вычурное, с кретинскими изгибами подлокотников кресло. В народе такие упорно называли гинекологическими, хотя сходства не было ни малейшего. Народное название, однако, себя вполне оправдывало. Накопившийся за три года в глубинке багаж моей памяти был оперативно выпотрошен, изучен, промаркирован знаком годности и отправлен в архив.
Ментоскописты при желании могли теперь вволю насладиться интимными позами, которые врач-недоучка Дарья Белова принимала, когда заставляла жизнь. Могли сравнить детородные органы больничного хирурга Бориса Яковлевича, таёжного охотника Савелия и завязавшего грузинского вора Гиви, загремевшего однажды на поселение да так в посёлке и оставшегося. Был Гиви коренастым, растатуированным, с грубым и хищным лицом. С Савелием он дрался из-за меня на кулаках, потом на ножах, отбил и звал замуж. Звонок Вадима застал меня как раз, когда я раздумывала, как бы ловчее отказать, чтоб не обидеть.
- Слушай внимательно, Дарико, - протянул мне на прощание Гиви упакованный в тряпицу прямоугольный брусок. - Здесь деньги, да. От души даю. Надо будет, ещё найду. Надо будет, сам приеду....

Человечество через полсотни лет после ядерной войны выродилось. Жизнь едва теплится в населённых мутантами развалинах городов. Но малая часть населения переждала постапокалипсис в подземных бункерах. И когда уровень радиации снизился, из подземелий выбрались наружу военные....