Юнгер писал "На мраморных утесах" в 1937, а читал корректуру уже на фронте, в 1939. Это был его первый художественный роман и одновременно изысканная эпитафия на надгробии всей предыдущей эпохи — временном отрезке между двумя мировыми войнами, когда консервативные взгляды еще не означали принадлежности к властной элите, а немецкие писатели еще могли быть желанными гостями в литературных салонах Парижа. Чуткое сердце чувствует пульс самой "истории в зародыше", возвышенный ум провидит неизбежное — скоро все будет кончено. Никто не спасет Большую Лагуну, этот маленький мир гармонии природы и человеческого духа, от варварских банд Старшего Лесничего, олицетворения насилия власти и хаоса, несомого алчной чернью. Рыцарь-аристократ, утонченный эстет вступает в борьбу со своим временем, он обречен, но бесстрашен, ведь за его плечами стоят разум, истина и вечность.
Этот романтический и беспощадный текст высокого модерна в 40-х стал манифестом стиля и борьбы для всей читающей Европы, без различия наций и языков....

Юнгер писал "На мраморных утесах" в 1937-м, а читал корректуру уже на фронте, в 1939 году. Это был его первый художественный роман и одновременно изысканная эпитафия на надгробии всей предыдущей эпохи - временном отрезке между двумя мировыми войнами, когда консервативные взгляды еще не означали принадлежности к властной элите, а немецкие писатели еще могли быть желанными гостями в литературных салонах Парижа. Чуткое сердце чувствует пульс самой "истории в зародыше", возвышенный ум провидит неизбежное - скоро все будет кончено. Никто не спасет Большую Лагуну, этот маленький мир гармонии природы и человеческого духа, от варварских банд Старшего Лесничего, олицетворения насилия власти и хаоса, несомого алчной чернью. Рыцарь-аристократ, утонченный эстет вступает в борьбу со своим временем, он обречен, но бесстрашен, ведь за его плечами стоят разум, истина и вечность. Этот романтический и беспощадный текст высокого модерна в 40-х стал манифестом стиля и борьбы для всей читающей Европы, без различия наций и языков....

«Чрезвычайно умная и добрая книга, и я читал её с тем удовольствием, с каким видишь, что твои собственные чувства и мысли разделяет человек более компетентный, чем ты сам». Герман Гессе
В наши дни мы с удивлением наблюдаем, как у людей вновь пробуждается магическое сознание. Причина проста – несмотря на все кажущиеся достижения науки, мы так и не приблизились к пониманию основ бытия.
Тем временем жизнь на планете кардинально меняется, и в настоящий момент все мы – свидетели и участники процессов, не имеющих аналогов ни в истории, ни в доисторическом времени. Земля пришла в движение и меняет свою структуру. И человек, умнейший ее сын, стоит на пороге великой трансформации, перед стеной нового времени, при виде которой мышление в категориях прогресса теряет всякий смысл. «Наступила полночь истории; пробило двенадцать, и мы вглядываемся в темноту, где намечаются контуры грядущего»....

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…»...

«Я таки та женщина, которая любит много говорить! Как раз на такую напали. Посмотрите-ка на меня. Доставьте себе это маленькое удовольствие. Что, – красивая картина? Кто же здесь может говорить, и что здесь может говорить? Больная, больная и больная! И вместе с тем вот такая, как я – счастлива…»...

Шуточное авто-интервью С.Юшкевича было напечатано в 1926 году в Париже в «Иллюстрированной России»....

«Осень! Осень!.. Как сейчас вижу эти однокрасочные мрачные дни, в которых как бы несётся тревога с хмурого утра до тёмной неприветливой ночи. Для меня – всё в ней скорбно! Вот стою у окна своей детской, оглядываю длинный, широкий двор и чувствую печаль и в ветре и в дожде, и кажется, что непроницаемые тучи не то стоят, не то движутся покорно терпеливо, словно труднобольные. Отовсюду мне слышатся вздыхания, ропот. Струи дождя, точно длинные змеи, падают во двор, расползаются по земле, бьют голубей на голубятне…»...